Биологическая индивидуальность организма, по-видимому, заключается в известной непрерывности процесса и в том, что организм помнит о последствиях своего прошлого развития. С точки зрения вычислительной машины, индивидуальность разума заключается в сохранении его более ранних записей и воспоминаний и в его постоянном развитии в соответствии с уже заданными параметрами.

Норберт Винер. Человеческое использование человеческих существ. 1950 г.

Сколько себя помню, я никогда не был хорошим человеком. Во всяком случае, в моей памяти нет ничего, что говорило бы об обратном. Да… Оказавшись на краю, мы непременно переосмысливаем свою жизнь.

Всё началось чуть больше месяца назад. У меня нет профессии как таковой. Я скажу, что занимался добычей и продажей информации, криптовалютой, NFT, открывал и закрывал стартапы. Вы, вероятнее всего, скажете, что я мошенник, и будете чертовски правы. Да, я криптомошенник.

До недавних пор моя деятельность приносила солидный доход, и меня всё устраивало. Я не считался ни с кем на пути к богатству. Обманывал людей, внушал им вкладывать свои сбережения и ни капли не сожалел, когда очередная пирамида рушилась, оставляя их без монет в кармане. Меня интересовало только то, что с этого получу я. 

Но удача не бывает бесконечной. Карма, как удавка, постепенно стягивается вокруг шей слишком успешных людей, построивших свое счастье на чужих страданиях. И моя серия побед подошла к концу. Иронично то, что я сам стал жертвой таких же мошенников, которых долгое время принимал за проверенных людей. Видимо, чрезмерная легкость, с которой я проворачивал свои дела, сделала меня невнимательным. А ведь это самое главное для любого афериста. Быть внимательным и подмечать новые возможности. Быть внимательным и понять, когда пора соскочить. Быть внимательным и следить за подельниками, которые непременно тебя кинут, заслышав звон серебра.

Итак, добро пожаловать в Неополис — город безграничных возможностей, технологических чудес и единственный в мире независимый город-государство. Двадцать лет назад никто бы не поверил, что подобное возможно. История зарождения и самоопределения этого города похожа на выдумку писателя-фантаста из двадцатого века. Однако, как теперь мы все знаем и как принято говорить в Неополисе, любое будущее возможно. Во всяком случае, так об этом месте пишут в брошюрах для туристов.

Как бы там ни было, этот молодой город, построенный безобразно богатым человеком на острове посреди океана, стал идеальным местом для людей, увлеченных технологиями. И именно это место я выбрал для реализации своего нового проекта в сфере криптовалюты. По началу всё шло очень даже хорошо, и это должно было меня насторожить, однако я проигнорировал первый звоночек. Как, в общем-то, и все остальные. А потом проект рухнул.

Мало того, что я потерял все вложения в его разработку, так еще и моей «замечательной» команде удалось спихнуть провал на меня, а значит, теперь мне нужно было расплатиться с тысячами обманутых людей или отправиться в тюрьму. Второй вариант меня не устраивал, но и с деньгами расставаться мне не хотелось, ведь мои товарищи умыкнули все вклады покупателей монеты, и мне предстояло возвращать их из своего кармана. Я искал «альтернативное» финансирование, но так как не обладал достаточной известностью для подобных вложений, решил, что быть бедным, но свободным для меня предпочтительнее. Мне пришлось распродать своё имущество и распотрошить все копилки, но даже так денег всё равно не хватало.

И вот, находясь в отчаянном положении, как в лучших историях о грехопадении загнанных в угол, я встретил старого приятеля. Мы вместе выпили и поболтали. Я рассказал о том, в каком положении нахожусь и он поделился со мной кое-чем любопытным.

— Слушай, приятель, я понял, что ты позарез нуждаешься в кредитах.
— Я предпочитаю валюту иностранных государств. Сам понимаешь, уж больно местная финансовая система осложняет работу таких людей, как я.
— Мой дед говорил: «Не выпендривайся, когда судьба даёт тебе шанс, а не под сраку». Глянь, у меня тут кое-что есть…

Он извлёк из сумки нечто похожее на планшет. Отличие было в том, что на монолитном железном корпусе не было экрана в привычном для планшетов понимании. Небольшой квадратик E-ink дисплея в правом верхнем углу вряд ли можно было назвать полноценным экраном.

— И что это?
— Это новая технология… — он окинул взглядом бар, в котором мы сидели, после чего тихо добавил — Неофициальная.

Я сразу понял, о чем речь. В Неополисе разрабатывают множество технологий, сюда стекаются бешеные бюджеты от богатейших людей мира из-за независимого статуса города-государства и привлекательности системы конфиденциальности и налогообложения. Естественно, что теневой рынок «неофициальных» разработок тут процветает. Знающие люди говорят, что даже вопросы этничности многих из них — это не проблема, если занести городу определенную сумму. Никакой коррупции, просто бизнес. Однако, если общественность прознает, город умоет руки, и ты сам будешь разгребать дерьмо, которое на тебя свалится.

— О-о-окей…
— Это накопитель информации. Совершенно безумные объёмы, тебе такое и не снилось.
— И для чего он? Это же не просто накопитель.
— Верно. Помнишь, лет 30 назад был бум NFT?
— Ну, технология не то чтобы совсем загнулась. Нет-нет, да появляются новые проекты в этой сфере. Даже я делал.
— Да, и этот именно такой. Честно, я не знаю, как у них там всё устроено, но суть в том, что этот накопитель хранит человеческую память.

Мой приятель верно прочитал мое недоумение на лице и продолжил.

— Я получил эту штуку в залог от одного должника. Там записан один день из его жизни. Компромат, так сказать. Накопитель можно подключить к обычному ПК и посмотреть данные в формате видео от первого лица. Однако тот парень сказал, что у разработчиков девайса есть более продвинутые терминалы для считывания данных, которые позволяют подключиться к сохраненным воспоминаниям и не просто осмотреть их в виртуальном пространстве, а целиком прочувствовать. То есть эта штука хранит память в полном объёме, запоминая не только виденное глазами, но также всю информацию с других органов чувств по всему телу и, если я всё правильно понял, внутренние ощущения и мысли человека в тот момент.

— Но это же невозможно…
— Ты давно живёшь в этом городе? Любое…
— …будущее возможно, я знаю, и я очень рад, что вы, старожилы, такие преданные адепты этого утверждения, однако есть здравый смысл. И мой здравый смысл говорит, что подобные технологии просто не могут существовать. Это уже магия какая-то.
— Магия? Ты же слышал ту историю о «Химицу Технолоджи»?
— Я считаю, что это байка. Разумный ИИ? Технологии, похищающие души людей? Это перебор. Да там так ничего и не доказали.
— Э-э-э, нет, приятель. Я лично был на их выставке и видел этот ИИ собственными глазами. Тогда это был просто фантастический уровень. Да и сейчас, пожалуй. И было в нем нечто… потустороннее.
— Ладно, хрен с ним. Как это поможет мне решить мои финансовые проблемы?
— М-м-м… Так вот, тип, который дал мне накопитель, хотел избавиться от этого воспоминания, уж больно оно тяготило его. Сейчас он и сам не знает, что записано тут, — он постучал ногтем по железке, — кроме того, что это может серьезно подпортить его репутацию. Он вышел на владельцев технологии через знакомых. Вообще, так как она неофициальная, сам понимаешь, информация о ней распространяется только слухами. Там он и узнал, что в прайсе всего две услуги. Извлечение воспоминаний для личных целей и для продажи.
— Для продажи? Хочешь сказать, что они покупают воспоминания?
— Да, всё так.
— Но зачем им это надо?
— Не знаю, может, чтобы улучшать технологию, а может, чтобы снабжать безопасным товаром законченных вуайеристов.
— Фу-у-у…
— Ха-ха-ха, ну чего ты нос воротишь? Все мы любим подглядывать в той или иной степени. Но главное в этом всём, что они платят хорошие деньги за воспоминания. Ну как, готов показать кому-то, как ты моешься в душе, ради кредитов?

Я молчал. С одной стороны, мне не хотелось, чтобы кто-то лез настолько глубоко в мою личную жизнь, с другой… И у меня были воспоминания, от которых я бы с радостью избавился. А если за это еще и заплатят…

— Ладно, как мне их найти?
— Мой должник, оставил их визитку, — он достал смартфон, что-то потыкал и смахнул в мою сторону. В кармане у меня дзынькнуло. — Потом расскажешь, как у них там всё устроено.

Уже на следующий день меня пригласили в офис «EM» — так называлась компания-разработчик технологии, но, скорее всего, это лишь ширма, а по-настоящему всю разработку ведёт какой-то более серьезный игрок. Милая девушка в белоснежной блузке и черной юбке пригласила меня в «специальную переговорную комнату», как она это назвала. Помещение с идеально белыми стенами оказалось совсем пустым, не считая небольшого стеклянного столика и двух прозрачных пластиковых стульев. Как объяснила мне консультант, комната оснащена всем необходимым для полностью конфиденциальной беседы, и очень скоро я понял, почему.

Валютой в Неополисе являются кредиты. Так основатель города отдал дань уважения ретро-фантастике, в которую, несомненно, был влюблен, и решил проблему разрыва поколений. Несмотря на то, что цифровизация общества началась еще где-то в 70-е годы 20-го века и экспоненциально увеличивала своё наступление на планету ежегодно, многие люди из старших поколений плохо относились к концепции электронных денег. Однако стоило убрать это понятие, объяснить людям, что вся валюта принадлежит исключительно городу, а его жители имеют лишь кредитное право распоряжаться ей в соответствие со своим заработком, и все вопросы сразу отпали. 

Думаете, это странно, что все вдруг согласились, что деньги по факту им не принадлежат? Тут всё очень просто. Так как вся валюта принадлежит городу, он и банк, и шериф, и судья. Кредиты невозможно украсть, бесследно перевести или использовать в чём-то незаконном. У вас просто не могут подрезать на улице сумочку, приставить нож под бок, когда вы стоите у банкомата, или же оплатить кредитами услуги наёмного убийцы. Город узнает об этом и проследит всю цепочку участников кредитных переводов. А защищать свои финансы город умеет лучше всего.

«EM» платили напрямую в кредитах за конкретную услугу по извлечению памяти. Видимо, совет по этике одобрил подобную разработку в городе. Интересно, сколько кредитов «EM» занесли в страховой фонд на случай судебных исков? Как бы там ни было, у них имелись свои критерии качества для приобретаемой памяти. Вопреки вуайеристским фантазиям моего товарища, наиболее ценилась память людей творческой направленности. Музыканты, художники и писатели, и все, кто создавал что-то. Я также являлся довольно интересным активом. Мошенники, знаете, тоже своего рода художники. И да, мне пришлось честно сознаться, чем я зарабатываю на жизнь, но, как меня заверили, это не выйдет за пределы «специальной переговорной комнаты».

Остальное обсуждение касалось самой процедуры. Я выбирал календарный отрезок, какой хотел извлечь, описывал, что в нем происходит, и мне предварительно его оценивали. Непосредственно в день процедуры мою память просканируют, чтобы убедиться в честности моих слов, и тогда же будет посчитана окончательная сумма. После этого память извлекут. Как будет происходить эта процедура, я не запомню, так как компания извлечет и эти воспоминания, чтобы исключить утечку информации о технологии, но компенсирует мне потерю нескольких часов жизни хорошим вознаграждением.

На вопрос о том, что потом станет с моими воспоминаниями, мне ответили так: есть люди, готовые заплатить приличные деньги за чужой жизненный опыт, которым они будут обладать единолично. Любой опыт уникален, и я вполне способен это понять. Если ты всю жизнь мечтал стать музыкантом, то подобная технология позволит тебе пережить этот опыт, не выходя из дома. А кому-то неплохо заработать.

После встречи мне дали неделю на размышления. Всё же полностью вычеркнуть из своей жизни целый кусок — решение не из простых. Я потратил это время в безрезультатных попытках найти финансирование для погашения моих долгов. В конце концов я признал, что «EM» — мой лучший вариант. За три года своей жизни я смогу выбраться из этого дерьма и даже остаться в небольшом плюсе. Правда, придётся распрощаться со своими самыми успешными проектами. Но я подготовился. Заранее записал видео для себя самого, где подробно рассказал о самых важных моментах за эти годы. Правилами это не запрещалось. В конце концов, я же лишался не просто информации, но только она имела ценность для меня.

На самом деле эта мысль заставила меня задуматься. Сколько себя помню, я никогда не был хорошим человеком. Во всяком случае, в моей памяти нет ничего, что говорило бы об обратном. Да… Оказавшись на краю, мы непременно переосмысливаем свою жизнь. Может быть, и мне пора начать новую главу, где я наконец стану хорошим человеком? Но смогу ли я?

Через неделю я проснулся полностью готовый к процедуре. Умылся, почистил зубы, надел костюм и вышел за дверь квартиры, после чего… Проснулся в своей кровати. Сначала я даже не понял, что произошло. Может быть, я так разволновался, что мне приснилось, будто я уже ушел, но, взглянув на экран смартфона, понял, что прошли ровно сутки.

Первым делом я проверил свой кредитный счёт. Там была указана сумма куда больше, чем мне должны были заплатить. Намного больше. Я не понимал, почему это произошло, но решил отложить этот вопрос на попозже. Сейчас нужно было заказать у города обмен кредитов на валюту других стран, пополнить фонд возврата средств, который я уже создал, и дать знать людям, что они могут начинать запрашивать возвраты. Всего несколько часов, и я наконец буду свободен.

Всё прошло на удивление гладко, и уже к обеду я выбрался из дома, чтобы наконец поесть в одном из самых лучших ресторанов города. У меня было максимально позитивное настроение, я заказал обед из трех блюд и бутылку самого дорогого вина. Я мог себе это позволить. Видимо, моя память оказалась куда ценнее, чем предполагалось изначально, и вот я снова на коне, при финансах и уже готов к новому проекту.

Неожиданно за мой столик сел человек в деловом костюме. Он был высоким, седовласым, но не выглядел старым. По его лицу было сложно определить возраст, лет 40 или, может быть, 50. Он носил очки в толстой черной роговой оправе. 

— Добрый день, Юлий!
— Ты еще кто такой?
— Как невежливо, Юлий, сидишь в таком престижном заведении, пьешь дорогое вино, а на приветствие отвечаешь грубостью. Похоже, мама тебя совсем не воспитывала.
— Мама меня… — начал я, но осёкся. Что мама? Что я хотел сказать? Я рылся в своей памяти, пытаясь отыскать образ матери, но не мог этого сделать.
— О, похоже, ты что-то забыл?
— Что со мной? И кто ты такой?! — во мне начинала нарастать паника. Я пытался вспомнить отца, но это тоже не получалось. Родственники? Кто у меня есть из родственников? Сестры? Братья? Хоть кто-нибудь? В ушах зазвенело, голос незнакомца доносился как из-под воды, по моему лицу заструился пот.
— Юлий, дыши глубже, это последствия извлечения памяти, тебе нужно успокоиться.
— Я… Я… Я не этого хотел… — перед глазами всё поплыло, и я почувствовал, что начинаю заваливаться набок, после чего наступила тьма.
— Эх, Юлий, Юлий…

Очнулся я от резкого запаха, ударившего мне в нос. Возле меня сидел официант с дурно пахнущим флакончиком в руках. Он поинтересовался, как я себя чувствую, и я соврал, что мне уже лучше. Я спросил, куда делся человек, что сидел за моим столиком, и официант ответил, что не заметил, как он ушел. Парень помог мне подняться, и я увидел конверт на моем столике. Дрожащими руками открыл его и извлёк оттуда небольшой листок со следующим текстом:

«У тебя были мать, отец и сестра. Вы были очень дружной семьёй, но однажды все они погибли, а ты остался жить. Время, проведенное с ними, было твоими самыми драгоценными воспоминаниями».

По моим щекам побежали слезы. Я наконец-то вспомнил. Единственный обрывок воспоминания, что у меня остался. Окровавленные и обеззараженные тела моих родителей и сестрёнки. И я стою между ними. Что же произошло? Кто это сделал? Я? Меня снова повело, и я сел, чтобы не упасть. Кто этот человек? Ответов не было, но я знал, где их искать. Нужно ехать в «EM». 

Когда я подъезжал к их офису, по крыше машины забарабанил дождь. Большие панорамные окна были наглухо закрыты сомкнутыми жалюзи. Нигде не горел свет. Похоже, в здании никого не было. Тем не менее я направился ко входу, ёжась под проливным дождём, и дёрнул дверь. Она оказалась не заперта.

Пройдя мимо пустого и неосвещённого ресепшена, я осторожно двинулся по коридору, по которому меня вели до переговорной комнаты. Ещё в первый раз я видел здесь двери, ведущие в другие помещения. Я не знал, что за ними, и начал заглядывать в каждую в надежде найти хоть кого-то, кто мог бы ответить на мои вопросы. Но там были только пустые переговорки, офисные кабинеты с компьютерами на столах и, судя по всему, кухня. Никаких людей, только полумрак и шум бьющих по стёклам капель.

Я продолжил двигаться вперёд по и повернул за угол. Там в конце коридора была лестница на второй этаж, а сбоку от неё приоткрыта дверь из проёма которой просачивался красный свет, буквально прочерчивая постепенно блёкнущую дорожку от входа до меня. Красный свет за дверью… В моей памяти что-то всплыло, что-то хотело выбраться на свободу, и я прикрыл глаза. 

Я стою в тёмной комнате, освещённой единственной красной лампочкой. Вокруг развешаны фотографии, и я смотрю на них. Там люди, разные, мужчины и женщины, старики и дети. Все они мертвы, и я чувствую удовлетворение. Эти снимки — мои трофеи, я запечатлел смерть, и отныне только я владею ей.

Я открыл глаза. Этого не может быть. Это не я. Я не могу быть убийцей. Я не убивал всех этих людей. Я не убивал своих родителей!

Собравшись с духом, я двинулся к двери с красным светом и вошел внутрь. Это была очередная переговорка, такая же пустая, как и все предыдущие, с одним лишь отличием: вместо столика и стульев тут висел огромный дисплей. Он-то и излучал красный свет.

— Юлий, ты пришел. — неожиданно раздался голос, от чего я дернулся и полуприсел, готовый бежать. На экране в ореоле красного света появилось лицо человека. Того самого, что подсел ко мне за столик в ресторане.
— Кто ты такой и что ты со мной сделал? — закричал я.
— О, у меня встречный вопрос. Кто ты, Юлий?
— Меня зовут не Юлий, ты принимаешь меня за кого-то другого, и если я из-за этого безвозвратно пострадал, я засужу тебя так, что ты будешь платить мне до конца жизни.
— Какое похвальное стремление опереться на закон и при этом отвратительное желание обогатиться. Ты нисколько не меняешься, Юлий. Скажи честно, что ты собирался делать с оставшимися у тебя деньгами? Какая первая мысль была после того, как ты обезопасил себя и отпраздновал? Собирался снова строить воздушные замки на костях пусть и глупых, но ни в чем неповинных людей?
— Я никого не убивал!
— Правда? Хм-м-м… Юлий, ты знаешь, что человеческая память ассоциативна? Мы строим связи между тем, что знаем, чтобы легче находить то, что нужно.
— И что это должно значить?
— Ассоциации бывают разные. Запахи роз и ванили могут напомнить о женщине, которую ты любил в юности, а песня напомнит о том, как вы расстались. Как насчет вот этой песни? 

Заиграла музыка, и я точно знал, что это за песня. Еще чуть раньше, когда я услышал про розу и ваниль, я тут же вспомнил девушку. А теперь перед моими глазами проносилось то, как я раз за разом вонзаю в нее нож под ту самую песню. Я закричал и выбежал из комнаты.

— Где ты? Я найду тебя и заставлю исправить это! — рычал я, поднимаясь по лестнице на второй этаж. — Это не мои воспоминания! Я не убийца! — Я взлетел наверх и оказался в огромном опенспейсе. Все мониторы разом включились, помещение озарил багряный свет. На каждом мониторе было лицо моего мучителя.
— Не убийца? Я бы сказал, что ты не мошенник. Вот это было бы почти правдой. Хотя любой обман можно расценивать как мошенничество, если он несет выгоду лично для тебя.

Я быстро шел между столами, выглядывая, где тут может быть дверь или лестница на этаж выше. 

— Не может такого быть. Да, я обманывал людей, гордится тут нечем, но я их не убивал.
— Мне кажется или я слышу капельку раскаянья в твоем голосе? Это похвально, но в данном случае бессмысленно.

Я нашел какую-то дверь, но она оказалась заперта. Я повернулся и крикнул:

— Выйди ко мне, и мы это обсудим, как мужчина с мужчиной!
— О, теперь ты заговорил о чести. Ты уверен, что тебе известно значение этого слова? А слова, знаешь ли, имеют большую силу. Как, например, тебе слова «синяя птица»?

Воспоминания вновь нахлынули на меня. Маленькая синяя птичка. Она стояла на столике моей 15-й жертвы. Я забрал ее в качестве сувенира. Считай, юбилей.

— Или, может быть, «Вы не видели мою кошку? Она полосатая»?

И опять вспомнил. Мерзкое и ужасное событие. Я испытал страх и отвращение к самому себе. А человек с экрана продолжил произносить новые и новые слова, которые откликались во мне пугающими воспоминаниями. Я всё это совершил. Я чудовище. Я не заслуживаю жизни… В голове всё перемешалось, и я снова отключился. 

Очнулся я от яркого света фонарика, бьющего мне прямо в глаза.

— М-м-м… Ты пришел в себя, — сказал всё тот же голос, и свет погас. Я дернулся, но понял, что руки и ноги мои стянуты ремнями. Похоже, я был прикован к стулу. В глазах стояли пятна, я не мог понять, где нахожусь.
— Где я?
— Можешь считать, что ты находишься на последней ступеньке своего очищения.
— Кто ты?
— Ты без конца задаешь этот вопрос. Ты правда думаешь, что мое имя тебе чем-то поможет?
— Что ты со мной сделал?
— А вот на этот вопрос я думаю, пора ответить. Понимаешь, Юлий… Кстати, это твоё настоящее имя, я ученый и занимаюсь исследованием памяти. Но занятие это не из дешёвых, да и этические рамки в этом вопросе довольно строгие…
— Что ты со мной сделал?! — мои глаза начали потихоньку приходить в норму, и я уже мог разделить очертания его лица.
— Ну хорошо, прямо так прямо. Ты, Юлий, серийный убийца. Один из самых жестоких, насколько я знаю. По правде говоря, легче тебя пристрелить, чем вот это всё, но мой клиент не желал, чтобы для тебя всё так легко закончилось.
— Я же сказал, я не убийца, я обманывал людей, но не убивал…
— Ты только думал, что обманывал. Это ложные воспоминания. Мы внедрили тебе их прямо здесь. На самом деле они принадлежат одному мошеннику, который давно мотает срок за свои делишки. А ты, Юлий, самый настоящий убийца. Все твои воспоминания о твоих жертвах настоящие. Мы временно удалили их, а вчера вернули обратно. После процедуры память не возвращается сама собой. Ассоциации — лучший способ всколыхнуть то, что скрыто.
— Но как это возможно? Я же искал деньги… Я пришел сюда за кредитами. Меня отправил мой друг…
— Он был подсадной уткой. И вообще тебя не кидали твои подельники. Мы поменяли твои воспоминания чуть больше месяца назад и выпустили. Мой клиент записал на тебя кое какое имущество. Мы подправили твой компьютер и смартфон. В общем, сделали видимость, что ты живешь жизнью другого человека.
— Но зачем?!
— Видишь ли, мой клиент желал, чтобы ты раскаялся. Мы не в первый раз меняем твою память. Это уже 15-я итерация по счёту. Кем ты только не был. Даже доставщиком. Но мы никогда не упускали тебя из виду. Всё было совершенно безопасно. У нас была теория. Это очень философский вопрос и, возможно, даже теологический. Насколько наша память определяет нашу суть? Если душа изначально порочна, можно ли отмыть ее, прожив разные жизни? Ответа на этот вопрос мы по-прежнему не нашли. Однако ты явно стал подавать признаки отвращения к своим реальным воспоминаниям. С другой стороны, полученные деньги ты всё еще хотел потратить на собственное удовольствие и страдание других. Прогресс вроде и есть, а вроде и нет. Но моего клиента текущий результат устраивает. Похоже, он считает, что с тебя хватит. Пора отправляться на полку истории.

Я молчал. Я не знал, что сказать. Перед глазами неслись воспоминания, как я раз за разом убиваю и мучаю людей. Это было ужасно. Не знаю, что там себе решил этот тип, но я точно знал, что не хочу больше быть тем человеком, которым на самом деле являлся.

— Кто твой клиент? И зачем тебе это?
— Как я уже и сказал, со мной всё просто. Наука и финансирование. А тебя не жалко. Вот никогда не думал, что кому-то скажу такое, но я видел твои воспоминания, и мне тебя нисколько не жалко. Мой клиент оплачивает мои исследования в обмен на то, что я занимаюсь тобой. Что касается того, кто он… Розы и ваниль, Юлий, розы и ваниль. Она была его дочерью.

Он отошел возится с каким-то аппаратом, стоящим в центре комнаты, оставив меня со своими мыслями. Я ему верил. Я чувствовал, что всё сказанное здесь — правда, и я действительно чудовище. Мне нет места среди живых.

— Можешь сказать, что стало с моей семьёй?
— Ох, Юлий… Ты действительно их любил. Ровно до того, как тебе исполнилось 16. Потом они перестали вести себя в соответствии с твоей картиной мира. Развод — это тяжелое событие для подростка, и оно навсегда разделило твою жизнь на до и после. Ты не хотел, чтобы что-то менялось. Хочешь знать, кто их убил?

Слёзы заструились по моему лицу. Я и так знал ответ. 

— Что со мной будет?
— Сейчас я заберу твою память, упакую в накопитель и поставлю на полочку. Ты станешь частью моей уникальной коллекции патологических случаев, и, возможно, в будущем мы поймём, как превращать таких, как ты, в полноценных и безопасных членов общества. А твоё неразумное тело мы передадим в дом для душевнобольных. Считаешь, это несправедливо?
— Более чем справедливо. Я готов. И… Мне очень жаль…

Прибор в центре комнаты зашумел, и в лицо мне ударил яркий луч света, а потом всё закончилось.